| Через него <Павла Олсуфьева> я познакомился также с Лермонтовым, когда тот на своем последнем пути из Петербурга на Кавказ — в марте 1841 года, — уединившись в доме тетки графини Мамоновой, провел в Москве несколько дней. <...>
Хотя он еще не достиг тридцатилетнего возраста, но уже казался уставшим от жизни; он был среднего роста и ничем особенно не выделялся, если не считать высокого лба и больших, печально сверкающих глаз. В то время был в продаже лишь небольшой томик его стихов, а другими стихотворениями, ходившими по рукам в списках, меня снабдил Павел Олсуфьев. Этот небольшой томик, изданный очень скромно, был вскоре раскуплен, и прошло продолжительное время, пока появилось новое издание. Критика отнюдь не была единодушна в признании его таланта. Казалось, не хотели сразу же после смерти Пушкина возвести на его трон преемника; и находили, что Лермонтов слишком своевольно и настойчиво плывет против течения и ведет себя как враждебно настроенный иностранец в своем отечестве, которому он всем обязан. Упрек в отсутствии у него истинной любви к родине и побудил его написать глубоко прочувствованное стихотворение «Родина». <...>
В августе 1841 года пришло известие о смерти Лермонтова; он был застрелен на дуэли 15 июля Мартыновым, товарищем по полку, на склоне горы Машук, вблизи Пятигорска. Газеты коротко сообщали только о самом факте. Подробности я узнал позднее на Кавказе от секунданта Лермонтова Глебова и штабного врача доктора фон Ноодта. Мартынов счел себя задетым острым словцом любившего пошутить Лермонтова и вызвал его на дуэль. Все попытки добиться примирения были тщетны, и Лермонтов пал на дуэли от первой пули, посланной ему в сердце твердой рукой Мартынова, который ненавидел его люто. В переведенном на немецкий язык романе «Герой нашего времени» Лермонтов описывает подобную дуэль — создается впечатление, что писатель, как бы предчувствуя, предсказал свою собственную судьбу. Во всяком случае, он мало дорожил той жизнью, какую должен был вести в России, и поэтому он охотно ставил жизнь на карту не только в сражениях против много раз воспетых им горцев, но и при всех случаях, которые его волновали. Свое пресыщение жизнью он сильнее всего запечатлел в небольшом стихотворении, которое озаглавлено «Благодарность». <...>
Только после смерти Лермонтова, с изданием ранее разбросанных его произведений, пришла к нему слава; с тех пор она все возрастала, тем более что ему не нашлось достойного продолжателя.
|
