Критическая информация:
В издании «Стихотворений» поэма датирована 1837г., но возможно, что замысел ее возник несколько раньше. По содержанию она связана как со стихотворением «Бородино» (1836), пафос которого — мечта о богатырях духа, так и с «Думой» (1838), исполненной негодования на больное, бездеятельное поколение. В «Песне» отразились размышления Лермонтова о нравственных и политических проблемах своей эпохи, о судьбе и правах человеческой личности, в частности, о судьбе и трагической дуэли Пушкина.
Белинский писал, что здесь «поэт от настоящего мира не удовлетворяющей его русской жизни перенесся в ее историческое прошедшее, подслушал биение его пульса, проник в сокровеннейшие и глубочайшие тайники его духа, сроднился и слился с ним всем существом своим, обвеялся его звуками, усвоил себе склад его старинной речи, простодушную суровость его нравов, богатырскую силу и широкий размет его чувства...» (В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т.4, М., 1954, с.504).
Опубликование «Песни» встретило серьезные затруднения. Когда поэма была отправлена в цензуру, «цензор нашел совершенно невозможным делом напечатать стихотворение человека, только что сосланного на Кавказ за свой либерализм. Издатель „Прибавлений“ выручил стихотворение только тем, что обратился к Жуковскому, который был в великом восторге от стихотворения Лермонтова, находил, что его непременно надо напечатать, и дал г.Краевскому письмо к министру народного просвещения. Уваров нашел, что цензор был прав в своих опасениях, но разрешил печатание на своей ответственности, не позволив, однако, ставить имени Лермонтова, которое было заменено случайными буквами» (А. Н. Пыпин. Лермонтов. — В кн.: Сочинения Лермонтова под ред. П. А. Ефремова, т.1. СПб., 1873, с.LII).
С отроческих лет Лермонтову был свойствен интерес к народному творчеству (см.: М. Азадовский. Фольклоризм Лермонтова. — В кн.: Литературное наследство, т.43—44, М., 1941, с.227—262). Позже он еще более усилился под влиянием родственника и друга поэта — С. А. Раевского, который был знатоком и собирателем фольклора. В литературе о Лермонтове неоднократно указывалось на связь «Песни» с народной поэзией, в частности с былинами и историческими песнями (см.: М. Штокмар. Народно-поэтические традиции в творчестве Лермонтова (там же, с.263—352); В. Э. Вацуро. М. Ю. Лермонтов. — В кн.: Русская литература и фольклор (первая половина XIX в.). Л., 1976, с.227—238). Поэт несомненно знал, например, «Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым», изданные в 1804 и 1818 гг. Некоторые из них («Мастрюк Темрюкович», «Иван Годинович» и др.) в какой-то степени отразились в «Песне».
Возможно, что вспомнился Лермонтову и эпизод, рассказанный Н. М. Карамзиным и относящийся к эпохе Ивана IV, о чиновнике Мясоеде Вислом, который «имел прелестную жену: ее взяли, обесчестили... а ему отрубили голову» (Н. М. Карамзин. История государства Российского, т.9. СПб., 1834, с.160). Первый на это указал П. В. Владимиров (см. его книгу: Исторические и народно-бытовые сюжеты в поэзии М. Ю. Лермонтова. Киев, 1892, с.17). Обобщенный образ Ивана IV создан Лермонтовым в духе народной традиции — исторических песен об Иване Грозном — и отчасти «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина.
Современники высоко оценили поэму. Декабрист Н. А. Бестужев писал брату П. А. Бестужеву 4 июля 1838г. из Петровского завода: «Недавно прочли мы в приложении к Инвалиду „Сказку о купеческом сыне Калашникове“. Это превосходная маленькая поэма... вот так должно передавать народность и ее историю! Если тебе знаком и этот ... въ (подпись — анаграмма под «Песней» в журнальной публикации. — Ред.) — объяви нам эту литературную тайну. Еще просим сказать: кто и какой Лермонтов написал „Бородинский бой“?» (Бунт декабристов. Юбилейный сборник 1825—1925. Л., 1926, с.371). Белинский справедливо отмечал, что «поэт вошел в царство народности, как ее полный властелин, и, проникнувшись ее духом, слившись с нею, он показал только свое родство с нею, а не тождество» (В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т.4. М., 1954, с.517).
Примечание по тексту:
По высокому месту лобному. Лобное место в Москве — «каменная подвысь против Спасских ворот; никогда не было местом казни, а царским и патриаршим, при беседе с народом, при народных торжествах и молебствиях; с него же читались указы, приговоры; казни происходили близ, на площади Китай-города». (ДальВ. Толковый словарь живого великорусского языка, т.2. И—О. М., 1955, с.261).
|
«Песня про... купца Калашникова». Иллюстрация В.М. Васнецова. 1891 г.
|
